Ген Человечности - 1 - Страница 70

Красный силуэт машины мелькнул перед мушкой прицела подобно красному плащу матадора перед взором разъяренного корридой быка — и я сразу же нажал на спусковой крючок пулемета, отсекая короткую очередь. Пулемет толкнулся в плечо, громом ударила короткая очередь, ствол повело вверх, со звоном полетели гильзы. Стреляли или нет бандиты я не видел, все мои мысли были только на то, чтобы удерживать мушку и целик пулемета в правильном положении на цели, цель же виделась расплывчатым красным пятном впереди. Наша машина все еще поворачивалась, заезжая на мост, красное пятно уезжало вправо — и я отсекал одну за другой короткие очереди, ведя ствол вслед за целью. Над ухом сухо затрещала М16, откуда-то сзади ударил еще один автомат — но я не отвлекался на это, для меня самым главным, жизненно важным на этот момент было удерживать мушку и целик на красном пятне и одну за другой отсекать короткие очереди. Очередь — довернуть ствол — новая очередь — снова довернуть ствол — и снова нажать на спуск на секунду. И все!

Качнувшись, Хаммер остановился — и в этот момент, после очередной очереди красное пятно вдруг взорвалось, превращаясь в красно-желтое зарево. Через секунду по ушам ударил резкий хлопок, с той стороны моста ощутимо пахнуло жаром…

Оторвавшись от пулемета, я потряс головой, словно зажаленная слепнями лошадь, приходя в себя. Наш Хаммер стоял у самой баррикады на мосту. С той стороны реки жаркий воздух приносил с собой запахи горящей резины, раскаленного металла и отвратительный дух жарящегося мяса… Пикап бандитов весело полыхал ярко-рыжими, с черными прогалами языками пламени, огонь с той стороны уже никто не вел.

— Ну, ты зверь… — ганнери-сержант Штайнберг смотрел на меня со странным выражением лица — у вас в пехоте похоже полные отморозки служат. В тебя шмаляют со ста метров из калашей — а ты и в ус не дуешь, знай короткими шьешь. Псих…

— После Ирака это так, сад детский, б… — сказал я, пытаясь прийти в себя от наплыва адреналина в кровь — детский сад. В Ираке, б… еще и не такое было.

Внезапно я ощутил, что по левой стороне шеи что-то течет. Лапнул рукой, поднес красные пальцы к глазам.

— Твою мать!

— Дай-ка! — Штайнберг на мгновение приблизил в лицо к моей шее и сразу же выпрямился — и везучий сукин сын. Пуля по шее чиркнула, кожу только содрала, на несколько миллиметров левее — и привет. Тебя, похоже и пули боятся…

— Хорош стебаться… — я достал из кармана своего рода «аптечку стрелка», достал из нее необходимое, положил на крышу машины перед собой.

— Помоги…

Наклонив голову, я нащупал кровоточащую полосу на шее, выдавил антибактерицидный гель на рану. Боль полоснула по шее подобно лезвию ножа, перед глазами на мгновение потемнело.

— Руку убери! — Штайнберг оттолкнул мою руку с тюбиком геля, положил на рану тампон и сверху наклеил широкий кусок специальной ленты для ремонта труб. Эта водонепроницаемая лента была в аптечке каждого второго стрелка… Клейкая сторона ленты вцепилась в кожу, боль ушла в глухую оборону, превратившись в тупую, но непрекращающуюся, ежесекундно напоминающую о себе. Ничего страшного, и не такое переживали… Штайнберг наклонился к люку.

— Давай назад!

Взрыкнув мотором, Хаммер на самой малой пополз назад, следом попятился уже въехавший на мост Исудзу.

— Что думаешь по баррикаде?

— А что тут думать? Сейчас первым пустим Форд, там дизельный двигатель стоит, почти тракторный. На пониженной — зверь! Он эту всю беду с места и сдвинет. Если надо — Ли на своем японце подтолкнет. Так и проедем.

— А Ли — он кто?

— Ли то? А черт его знает… Японец, вроде… Недавно приехал, тут маленький бизнес держал. Люди его не особо любили, тут место только белым и латиноамериканцам. А в последнее время — так в основном латиноамериканцам. Граница толком не охраняется ни хрена, вот они и идут — толпами. Одного выцепили — десять прошло. А того, кого выцепили — обратно, до следующей попытки. Здесь пока гражданства нет — готовы на любую работу. А вот только грин-кард появится — так сразу суки на велфер уходят, работать не хотят ни хрена. Строят себе какие-то хибары, а кто работает — так в кредит дом сразу покупает, всю свою семью сюда тащит. Селятся отдельно, кварталами, там грязь, срач, посреди дня по улицам шастают, гадят где попало. Даже мусор мимо урны бросают, специально. А работать — какое там… Сам столько раз сталкивался — на день два за наличку пожалуйста, чтобы велфер не терять, а вот на постоянку — хрен. Это же каждый день работать надо, а зачем, если велфер есть? Лучше сидеть в своей хибаре, в потолок плевать, да трахать свою Марию, голодранцев с ней плодить.

— Ну, с другой стороны, у вас тут с бабами проблем нет… — отвлеченным голосом заметил я, наблюдая, как тупорылый капотный Форд вползает на мост.

— Так с бабами нигде проблем нет! — хохотнул Штайнберг — хотя эти латиноамериканки… Девять из десяти — страх божий, десятая королева… По крайней мере, в суд за харассмент не побегут подавать. А так — по мне лучше такой как Ли, пусть узкоглазый, зато старательный и трудолюбивый. Чем орда нахлебников, мать их…

— Оно так… — ответил я, внимательно следя за противоположным берегом. Чем дольше мы здесь стоим — тем больше шанс, что появятся дружки тех козлов в красном пикапе.

— И ты смотри! — Штайнберга видимо задело за живое — как только что случилось, так эти мрази взяли стволы и начали грабить. Стволы, суки они заранее припасли, причем все нелегальные. И самое главное — похоже, среди них ни один не взбесился! Вот б. дская жизнь! Живучие как тараканы, чтоб их черт побрал.